От Августа выводилась ветвь византийских императоров, болгарских царей, сербских великих жупанов и т. д.. «Послание Спиридона-Саввы», «Сказание о князьях владимирских», затем русские летописные своды XVI в., Степенная книга, документы посольских сношений проводили эту идею в России: «Не худа же рода бяху и не незнаема,— говорила о русской правящей династии Степенная книга,— но паче преименита и славна Римского кесаря Августа, обладающаго всею вселенною».
Одновременно формировалась и идея «Москва — третий Рим», уходящая своими корнями в идею преданности Руси истинному христианству еще во времена Владимира I, который порвал с язычеством и просветил Русскую землю. Думается, не совсем был прав А. Л. Гольдберг в трактовке этой концепции.
Применительно к киевскому времени он ограничил ее лишь религиозными мотивами, посчитав, что Русь объявлялась «избранной страной», как и другие христианские страны, приравнивалась к ним. Об ошибочности такого ограничения мы еще скажем. Что касается XVI в., то и для этого времени он отметил в первую очередь религиозные моменты.
Русское государство теперь уже не только приравнивалось к другим христианским державам, но и противопоставлялось павшей Византии, а московская митрополия — константинопольскому патриарху, утратившему после падения Константинополя свои иерархические права.
Акценты в трактовке концепции «Москва — третий Рим» без какого-либо отрицания чисто церковного престижа ее содержания должны быть смещены, на мой взгляд, в сторону политическую; религиозные аспекты играли здесь сугубо вспомогательную роль. Полагаю, что они являлись фоном для утверждения политического значения Русского государства.
В этом смысле концепция «Москва — третий Рим» стала лишь модифицированным проявлением идеи «вечного Рима» в образе Московского государства; правда, она была дополнительно подкреплена мыслью об отрицании приоритета Византии, которая сама в былые времена претендовала на роль «второго Рима», но, погрязшая в грехах Флорентийской унии, она получила по делам своим от бога и потому рухнула.
Действительно, в наиболее ярко выразивших эту концепцию посланиях старца Филофея акцент делается на политическую сторону. Послания великим князьям Василию III и Ивану IV Васильевичу, дьяку Мисюрю Мунехину — идеологические произведения, направленные светским адресатам.
Неслучайно Филофей обращается к русским властелинам, чьи политические претензии намеревается подкрепить. Он пишет Василию III о том, что святая соборная апостольская церковь «светится» в «третьем Риме» — «дръжавного твоего царства». Он говорит о прародителях Василия III — Владимире и о «великом и богоизбранном» Ярославе, которых сравнивает с великим князем Константином, другими древними православными царями.
|
