Такое ограничение при известном желании можно было бы видеть только в буллах от октября 968 г., если придавать решающее значение словам о «славянском народе, недавно приобщенном к богу». Тем самым тезис А. Бракманна сильно проигрывает, ибо по логике вещей следовало бы ожидать, что Иоанн XIII уже в булле 967 г. должен был бы высказать свое отношение к восточной границе Магдебургской митрополии, коль скоро оно отличалось от взгляда Иоанна XII. Главное, однако, в другом.
Трудно поверить в существование реальных противоречий между Оттоном I и Иоанном XIII, причем настолько принципиальных, что они отразились даже в официальных документах.
Одно дело употреблять символические формулы в духе геласианского примата духовной власти над светской, не имевшие в X в. никакого реального содержания, и совсем другое дело — практически зачеркнуть далеко идущие планы императора в Центральной и Восточной Европе.
Мыслить империю и папство второй половины X в. как две противоборствующие в европейском масштабе политические силы значило бы проецировать на эту эпоху отношения, сложившиеся только через столетие, в пору борьбы за инвеституру. Все, что мы знаем о папах X в., рисует их политиками, озабоченными практически исключительно борьбой партий и группировок в самом Риме; именно этими внутриполитическими обстоятельствами диктовались, как правило, и внешнеполитические союзы пап. В этом отношении Иоанн XIII являет собой типичный пример.
Он был избран в октябре 965 г. в присутствии императорских легатов 21; изгнанный враждебной партией из Рима уже в декабре, Иоанн XIII возвратился на папский престол через год с военной помощью Оттона I; папа был в полном смысле слова креатурой императора; их взаимопонимание было скреплено не только сотрудничеством в магдебургской вопросе, но и восстановлением папского суверенитета над рядом центрально-итальянских территорий, прежде всего Равеннской областью (так называемый patrimonium sancti Petri) , а также коронацией Оттона II императором-соправителем в Риме на Рождество 967 г.
Неудивительно поэтому единодушие источников, свидетельствующих, что папа вернулся из Равенны в Рим в мае 967 г. «в великой радости».
Итак, мы не видим достаточных оснований для утверждения о принципиальном различии позиций императора и папы в магдебургском вопросе. Позиция же Оттона I у историков споров не вызывает: издавая в конце 968 г. грамоту об учреждении Магдебургской архиепископии, император, как было указано, имел в виду всех славян, т. е. руководствовался представлением о Польше и Руси как потенциальной пастве нового миссийного архиепископства.
По всей вероятности, такое представление сложилось уже в феврале 962 г., в эпоху издания санкции Иоанна XII, когда этот последний обсуждал с императором в соборе св. Петра вопросы «управления всем христианским миром» и когда Адальберт еще не вернулся из Руси.
|